Ван Ибо показалось, что его окатили ледяной водой, когда увидел Сяо Чжаня, входящего в покои Фань Мей. Колючий цветок ревности распустился в сердце, мгновенно распространив свой яд по венам. Юноша неотрывно смотрел на закрытые двери, и время тянулось настолько долго, что, казалось, прошла вечность, прежде чем Сяо Чжань вышел оттуда. Теперь Ван Ибо окончательно уверился, что Сяо не ответит на его чувства.
Он ускользнул в лес и долго стоял, прислонившись к стволу дерева, ощущая, как стекают по лицу холодные струи. Но вопреки учениям мудрецов, что слёзы очищают душу, они не приносили облегчения. Юноша испытывал неведомую прежде жуткую душевную боль, от которой хотелось выть и проклинать всех на свете. Проснулась жажда, заставив искать добычу. Долго слонялся по узким переулкам, высматривая жертву. После убийства и обескровливания насильника беспокойство в сердце Ван Ибо немного улеглось. Под утро, морально измученный, он уснул на сеновале и несколько дней избегал Сяо Чжаня.
Сяо Чжань собирался поговорить с Ван Ибо. Если юноша любит Фань Мей, что ж, так тому и быть. Тем более, глубоко в душе он тоже хранит чувства к другому. Тому, кто ещё в раннем детстве оставил на сердце незаживающие раны.
Долго размышляя над тем, почему не может вычеркнуть из памяти этого ребёнка, Сяо решил: такой след может оставить тот, с кем была сильная связь в прошлой жизни. Может, они просили богов встретиться или сильно любили друг друга. Иначе свои странные чувства Сяо Чжань объяснить не в состоянии. Он знал, что мальчик безвозвратно потерян, и нет нужды помнить того, кто, скорее всего, уже мёртв. Разумом всё понимал, но ничего не мог с собой поделать.
Несмотря на знатное положение семьи, Сяо Чжань рос довольно замкнутым и одиноким. С раннего детства его готовили к чиновничей службе и воспитывали в строгости. Обучался юноша в родовом имении, и так повелось, что своих сверстников почти не видел. Ему было не с кем поделиться секретами, да и просто поболтать по душам. Когда становилось совсем невмоготу, Сяо доставал из глубины души воспоминания о мальчике и общался с ним. Представлял, как заботится, покупает сладости, как они вместе бродят по празднично украшенным улицам города. Мальчик вырос, и разговоры стали серьезней. В один из дней Сяо Чжань проснулся от волнующего сна, где они с молодым юношей по-особому касались друг к друга, и от этого в теле рождался нежный трепет. Он испугался этих желаний и перестал мечтать, потому что не знал, чем это может ему обернуться.
Сяо Чжань долгое время без сна ворочался в постели. Потом всё-таки встал и, накинув плащ, зашёл к Ван Ибо. Кровать вновь была не тронута. Юноша не ночевал в доме уже несколько дней. Сяо вздохнул и решил подышать свежим воздухом. В тусклом свете масляного фонаря увидел мелькнувшую тень фигуры Ибо. Юноша его не заметил и бесшумно прошмыгнул в спальные покои Фань Мей. Внезапно Сяо Чжаню стало тревожно. Предчувствуя нехорошее, он решил проследить за Ван Ибо. Подождав у приоткрытой двери, Чжань услышал лишь тишину и осторожно ступил внутрь.
Девушка крепко спала и даже похрапывала, а Ван Ибо стоял возле её кровати, натянутый будто струна, сжимая в руках верёвку и слегка покачиваясь. Сяо испугался, что Ван Ибо в порыве ревности может совершить необдуманный поступок и убить свою девушку.
— Ибо… Не нужно, — он тихо подошёл к юноше и осторожно вытащил удавку. Тот вздрогнул, вскинул голову, и Сяо Чжань встретился с блуждающим безумным взглядом. Тёмные круги под глазами выдавали его усталость и бессонные ночи.
— Вспомни древнее учение Будды: ненависть не искоренить ненавистью. Исцелить может только любовь. Ты, как никто другой, знаешь: зачастую мы вынуждены делать то, что совершенно не хочется. У меня не было с ней близости. Слуги донесли о ваших тайных встречах. Я приходил сказать Фань Мей, что оба можете быть свободны и пожениться.
За несколько мгновений на лице Ван Ибо отразилось множество эмоций. Он медленно развернулся и вышел из спальных покоев. Юноша ждал на улице и, как только Сяо Чжань появился, бросился перед ним на колени:
— Прогоните меня, господин. Продайте или убейте. Я плохой человек и не могу сдерживать тёмные желания.
— Идём, Ибо, — устало вздохнул Сяо и, подхватив фонарь, направился к дому. — Уже очень поздно.
— У меня больше нет сил копить это в себе! — крикнул юноша. — Мне не нужна Фань Мей. Мне в общем никто не нужен! Я люблю тебя, господин! С того дня, когда на рыночной площади маленький благодетель подарил мне корзинку с едой и укутал своей шубкой. Я боролся за существование только потому, что ты приказал мне жить. Глядя на небо, знал, что под ним ходит и мой возлюбленный. Моя любовь к тебе, господин, это чувство, благодаря которому я существую.
Сяо Чжань развернулся и стремительно подошёл к Ван Ибо. Жадно всматривался в его лицо, словно видел в первый раз, понимая: душа давно узнала чумазого малыша в этом юноше.
— Так это был ты?!
Кроткий и чистый взгляд Ван Ибо проник в сердце. Сяо взял его руки и крепко сжал, в глазах сияла любовь.
— Как же долго я пытался тебя забыть, мой мальчик! — он крепко обнял юношу, уткнувшись ему в плечо. — Но так и не смог. Как долго корил себя, что не сумел помочь! Мой любимый мальчик!
— Неужели господин запомнил убогого нищего? — ошеломленно спросил Ван Ибо.
— Много лет, каждый день, каждую минуту я помнил о том бедном малыше. Семья не стала потакать желанию выкупить тебя, посчитав его капризом глупого ребёнка. Позже я часто приходил на площадь, но больше не видел мальчика. Тогда я стал представлять, что он живёт рядом со мной. Разговаривал, когда было одиноко, думал, что у него всё хорошо. Моё сердце едва не остановилось, когда я узнал, какова на самом деле жизнь бедных семей. Прости меня.
— Меня продали в богатый дом, — Ван Ибо прикрыл глаза, едва не падая от тесной близости возлюбленного. — До того, как господин выкупил убогого раба, он питался на ветру и спал на росе*. Лишь наказ выжить был моей жизненным мотивом.
— Мне так жаль… — слова застыли в горле, а Сяо судорожно вздохнул, понимая, что его жалких извинений никогда не будет достаточно.
— Мой возлюбленный господин ни в чём не виноват.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, предвкушая будущие признания. Холодная красота юноши и внимательный взгляд совершенно не успокоили неистовый трепет сердца Сяо Чжаня, а проступивший румянец на его щеках ещё больше разгорелся.
Слегка влажные губы Ван Ибо прикоснулись к тонкой коже виска, подарив восхитительную теплоту. От лёгкого, словно ветер, прикосновения Сяо Чжань едва устоял на ногах.
— Я стал плохим человеком, — прошептал юноша. — Моя душа наполнена непроглядной тьмой. Но в ней есть пятно яркого света. Это любовь к тебе.
— Ибо, иногда жизнь заставляет нас измениться совсем не так, как хотелось, — мягкая улыбка проскользнула по губам Сяо. — Я так долго ждал тебя и не собираюсь отказываться. Сейчас есть только ты и я.
Сяо не помнил, как они добрались до спальных покоев. Он нервничал, боясь своей неопытностью не понравиться юноше, и от этого принялся лихорадочно метаться по комнате. Зачем-то подошёл к стеллажу, поправив и без того лежавшие безупречно свитки, затем подошёл к стене и, наконец, остановился перед окном. На ночном небе взошла молочная капля поздней Луны, освещая его гибкое, сильное тело.
Ван Ибо тоже боялся, что по незнанию может сделать что-нибудь унизительное и обидное любимому. Несколько едва слышных шагов и юноша уже рядом с ним. Наступила такая тишина, что был слышен безумный стук сердца Сяо Чжаня.
— У тебя так сильно бьётся сердце, мой господин… — тихо сказал Ибо. — Если позволишь, я сниму лишнюю одежду… Чтобы почувствовать его, когда прижмусь к твоей груди. Дозволь любоваться, как лунный свет омывает серебром твоё стройное тело.
Сяо сделал шаг и почти упал в объятия юноши. Губы не слушались, став, словно на морозе, деревянными, и поцелуй получился совсем неуклюжим. Руки Ван Ибо рванулись вперёд, но, остановившись на полпути, с неторопливой поспешностью стали развязывать пояс. Взору Ван Ибо открылись длинные ноги, мускулистый живот и грудь, вздымающаяся от частого дыхания. Его возлюбленный был прекрасен.
Сяо Чжань поднял лицо, подставляя покорные губы для поцелуя. Ибо ответил, отдавая всю страсть, что в нём копилась. Рука коснулась волос, расплетая ленту и выпуская мягкую чёрную волну. Сладость поцелуя пробудила желание, нежной болью отозвавшееся где-то внутри тела. Губы Ван Ибо не оставили шанса на побег, да и бежать от него Сяо Чжань не хотел. Его руки зарылись в волосах, притягивая юношу ещё ближе…
Наконец, губы Ибо утолив жажду, спустились ниже, целуя шею, плечи, оставляя влагу на крохотных горошинах сосков. А длинные пальцы затеяли странную игру, похожую на медленный танец. В тусклом мерцании свечи полные желания глаза Сяо были похожи на яркие звёзды, сверкающие на ночном покрывале неба. Руки Ван Ибо крепко обняли его и увлекли в темноту, где виднелось ложе. Чжань видел, как глаза юноши любуются им, и мучительно выгнулся, касаясь обнажённым телом Ибо. Прохладные ладони сомкнулись вокруг возбуждённого члена, мгновенно превращая разум Сяо в пепел.
Ван Ибо скинул одежды и лёг рядом. Проведя по длинным ногам от пальцев к коленям, развёл их в стороны. Подушечкой большого пальца погладил бархатную нежную вершинку и, наконец, коснулся её губами. Ибо долго об этом мечтал, представляя в мельчайших подробностях их первую ночь, но реальность превзошла ожидание.
Юноша медленно, дразняще целовал его у основания, постепенно поднимаясь выше. Твёрдый язычок чуть проник в крошечное отверстие вершины, и в тот же миг Ибо ощутил пальцы, вцепившиеся в его волосы. Он сжал губы крепче, быстро двигаясь вверх-вниз. Бёдра Сяо отозвались нервной дрожью, пальцы, освободившиеся из плена чёрных нитей, ухватились за одеяло. Голова в сладкой муке металась из стороны в сторону, спутывая атласный мрак волос.
Сяо Чжань плыл где-то на краю мира, чувствуя, как небо падает на него, увлекая в неземной мир грёз.
— Любимый мой… — поцелуй юноши накрыл пересохшие искусанные губы, давая ощутить свой собственный вкус. — Моё наваждение.
Ван Ибо лёг рядом и погладил Чжаня по щеке. Пальцы Сяо сжались на плечах, притягивая юношу ближе.
— Было хорошо, душа моя? — спросил Ван Ибо, целуя ему ушко.
Сяо Чжань кивнул и, глядя куда-то в сторону, прошептал:
— Не думал, что таким образом можно получить столько удовольствия.
Ван Ибо удивлённо улыбнулся и кончиком пальца медленно провёл по переносице Сяо.
— Оу, неужели господина никогда там не ласкали?
Сяо Чжань смутился, покраснел и смешно спрятал лицо в ладонях.
— Если скажу, что нет, то это повлияет на твоё отношение ко мне? — смущённо выглядывая из-под пальцев, спросил Сяо.
— Конечно, нет, — улыбнулся Ван Ибо. — Я просто удивился. Ты ведь далеко не юнец, к тому же окружён красивыми женщинами. Поэтому посчитал, что господин искушён в любви и у меня нет даже малейшего шанса.
— Я… эээ… Очень редко навещал женщин, — застенчиво пробормотал Чжань. Он никогда не говорил на столь личные темы, поэтому сейчас терялся и не мог подобрать слов. — Семья считает, что я чересчур аскетичен. Отец наседает с наследником и постоянно навязывает женщин, хотя прекрасно знает, что я равнодушен к плотским утехам. Прости, у меня нет большого опыта. Скорее всего, не смогу доставить тебе такое же удовольствие.
— Ух ты, — обрадовался Ван Ибо. — Мой господин девственник! Лучше и быть не может.
Он чмокнул возлюбленного в кончик носа и спустил ноги с кровати.
— Уже очень поздно. Пойду к себе.
— Прошу, не уходи…
Откровенно умоляющий голос ошеломил Ван Ибо.
— Господин, — он застыл и медленно обернулся. — Благодарю за то, что сейчас между нами произошло. Но я некрасив и недостоин спать рядом с тобой. Моё тело покрыто шрамами и клеймено печатью раба. Меж тем, я не чужд желаний и если буду делить с тобой постель, рано или поздно захочу большего.
— Кто сказал, что ты уродлив?! — возмутился Сяо и даже подскочил на кровати. — Я не встречал мужчин красивее тебя.
— Мой возлюбленный господин, а много ли ты видел мужчин? — горько хмыкнул Ибо и, пододвинув ближе подсвечник, встал в полный рост. — Посмотри внимательно на моё тело. Будет ли тебя это возбуждать?
Взгляд Сяо Чжаня скользнул по стройному мускулистому телу и остановился на бёдрах. Вся их внутренняя поверхность была покрыта сеткой шрамов и отмечена уродливым позорным клеймом. Глядя на изуродованное тело, он сам почувствовал боль, причиненную когда-то юноше.
— Да… Будет, — голос будто застрял в пересохшем горле. — И я тоже захочу большего. Думаю, это естественное желание двух любящих друг друга людей. Останься со мной.
Ван Ибо, затаив дыхание, взглянул на Сяо Чжаня, словно сомневаясь в его словах, а потом юркнул обратно и лёг так, чтобы любоваться его лицом.
— Как ты всё это смог вынести? — с горечью спросил Сяо. — Почему клеймо сделано именно там?
— Когда подрос, меня решили продать в бордель, — тяжко вздохнул Ибо. — Хозяину дали хорошую цену, и я оказался в доходном доме. Насмотревшись, что делают с юношами, пришёл в ужас и порезал себя. Там ценится только красивое тело, поэтому я стал не востребован. В виде наказания мне выжгли клеймо. Даже если я стану свободен, эта метка останется навсегда.
— Для меня самой большой ценностью является то, что ты жив и сейчас рядом со мной.
Улыбка блуждала по губам юноши, пока он наслаждался стыдливой нежностью поцелуя.
— Знаешь, что ты красивее любой женщины? — тихо спросил Ибо, впитывая его тепло.
Сяо отрицательно покачал головой и устроился в объятиях, положив голову на плечо. Немного помолчав, решился на признание:
— Когда я вырос, то часто представлял, как мы лежим вместе. Ты обнимаешь меня и нет ничего лучше этого. Именно поэтому старался избегать любых связей и так неопытен в отношениях.
— Если захочешь, я каждую ночь буду тебя баюкать, — Ибо коснулся его подбородка, приподнял выше и очертил губы большим пальцем. — Целовать и ласкать твоё тело.
— Очень хочу…
Ван Ибо видел, что Сяо Чжань уже засыпал. Его красивые черты разгладились и лишь мягкая улыбка была ответом на пожелание доброй ночи.
Сяо Чжань спал в объятиях Ван Ибо: его любимый мужчина. Юноша прислушался к тихому умиротворённому дыханию. Почти мурлыкающие звуки сорвались с губ, когда Ибо осторожно погладил нежную кожу виска. Он тихонько выбрался из кольца рук и стал одеваться. Сяо заворочался. Открыв глаза, увидел, что юноша уже проснулся. Он скользнул к нему и, удерживая, обнял за талию.
— Можно я расчешу тебе волосы? — прошептал Сяо, перебирая рукой гладкие шёлковые нити волос, рассыпавшиеся по спине.
Пальцы, едва касаясь, пробежались по тонким шрамам. Неожиданно для себя Сяо поцеловал их, чувствуя, как наворачиваются слёзы. Ван Ибо подхватил крохотную капельку и погладил его по щеке.
— Доброе утро, милый. Ты можешь делать всё, что угодно.
Ван Ибо испытал почти сексуальное наслаждение, когда Сяо Чжань стал его причёсывать. Судя по всему, ему это тоже нравилось. Сяо что-то тихо ворковал себе под нос, разбирая и сплетая длинные пряди, играющие глубокими синими бликами.
Из транса мужчин вывел голос управляющего:
— Господин! — дверь открылась, и он увидел, как Чжань закалывает волосы Ван Ибо своей шпилькой. — Ох!
— Разучился спрашивать разрешение, прежде чем войти?
— Господин, простите великодушно, — зажмуриваясь, он бросился на колени. — С визитом чиновник из управы. Я скажу, что вы сейчас будете.
Покраснев, как варёный рак, мужчина повернулся и пополз на коленях к выходу.
Примечание: *выражение, описывающее трудную жизнь бедняка.
Комментарии
Отправить комментарий